Хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым, но как можно позже.

- Господин Суаньтун. Господин Суаньтун. Господин…
- Господи, отстань от меня.
- Господин Суаньтун, не богохульствуйте. Моих возможностей хватает только управлять вашим домом, куда мне до Тентея. Но будьте уверены, что если вы сейчас же не подниметесь, я вымолю у всемилостивейшего крупицу его божественной силы и вытряхну вас из кровати.

Инженер-архитектор предпочёл закончить спор в подушку, но результатом стал лишь крахмалистый привкус свежевыстиранной наволочки на языке. Голова не была тяжёлой, вчерашние возлияния почти не оставили последствий, прав был Ван по поводу этого персикового вина, но усталость наполняла все члены. Хотелось стать Генбу и лениво покачиваться на облаках, но вместо этого приходилось оставаться Суаньтуном и барахтаться в перипетиях полной проблем жизни бессмертного.

- Господин Суаньтун, через пару часов прибудет госпожа Унн, дочь Министра Осени. Вы сами просили об этом напомнить и разбудить вас заранее.
- Какой я предусмотрительный. У меня сердце сейчас остановится от восхищения моей предусмотрительностью. – Мужчина продолжал огрызаться в подушку, пока за дверью в спальню продолжало причитать его чувство ответственности в лице Сонготу.
- И будьте уверены, она прибудет вовремя. А вы в таком виде.
- Да она меня и не в таком виде лицезрела. – Суаньтун нашёл в себе силы и перевернулся на спину.

Комнату заливал свет вступившего в свои права нового весеннего дня. Голая, уже лишившаяся снега ветвь платана, подобно скрюченной почерневшей руке попрошайки, тянулась к небу, неуверенно подрагивая на лёгком ветру.

- Были новости от Ятсена?
- Да, господин Суаньтун. Я получил записку от слуги, что господин Ятсен добрался в добром здравии до дома.

Суаньтун рассмеялся бы в голос, не будь ему на столько лениво. Но подняться с кровати и привести себя в порядок было необходимо. И ради Унн, и ради Сонготу. А то чего доброго сварливый старик призовёт молнию Тентея прямо во внутренний двор дома инженера-архитектора. Хотя и сварливым и стариком Сонготу не был. Мужчина получил статус саги от Айсиньгёро за верную службу семье, когда ему было за сорок, и с тех пор не постарел ни на день. Сонготу был приставлен к Суаньтуну с его малых лет и по-прежнему выполнял роль доверенного слуги, от чего мог себе позволить гораздо больше, чем любой другой работник дома.

- Вместе с госпожой Унн прибудет господин Ху Вей, сопровождающий молодой госпожи. Дайбу удостоился этой чести, поскольку рекомендовал вас госпоже Шиан.

Инженер-архитектор попытался вспомнить как выглядит Ху Вей и какую должность он занимает, но оставил сие глупое занятие и, наконец, опустил ноги с кровати. Начало было положено.

Спустя час и сорок семь минут паланкин с Унн и Ху Веем остановился перед воротами дома Суаньтуна. Дом инженера-архитектора, скрытый за высокой стеной, не слишком выделялся на улице, занятой столь же просторными и богатыми сыхэюань. Но грозные каменные львы, сторожившие жилище, однозначно заявляли о высоком статусе семьи Суаньтуна. Гости, миновав внешний двор, в тёплое время года являвший собой душистый зелёный тоннель, очутились во внутреннем, вымощенном серым кирпичом и рассечённом двумя прямоугольными водоёмами, ловившими в себе отражение нескольких скульптур и камней замысловатой формы. Здесь деревья обрамляли лишь вторые ворота, через которые зашли Унн и Ху Вей, поскольку ничто не должно было заслонять изящный главный дом, зелёные колонны которого сами поднимались, что роща весной, увитые искусной резьбой и украшенные замысловатой росписью.

Спустя мгновение, безусловно предназначенное для того, чтобы гости насладились рукотворной красотой, из открывшихся дверей главного дома вышел Суаньтун, облачённый в традиционный для министерства Зимы чёрный цвет, несколькими тёмными оттенками обхватывавшим фигуру мужчины.

Подпись автора

Если подданные говорят, что их король добр - значит его царствование не удалось.

Внешний вид:
Вытянутый овал лица, разделённый чёткими линиями прямого носа и тонких губ; каштановые волосы, усы и борода безупречно уложены; умные карие глаза устремлены мимо собеседника.
Неизменно облачён в роскошные императорские одежды, которые стоят в 52 раза больше, чем обычный житель королевства Хан зарабатывает за всю жизнь.
Состояние:
Солнцелик
Хроника:
Бог - это Солнце. А Солнце - это Я.
Активные эпизоды:
На перекрёстке, рядом с деревом, через дорогу от святилища. Ибинь
Суаньтун на столько талантливый человек неиссякаемой инициативы и амбиций, что Министр Зимы королевства Хан никак не нарадуется и готов поделиться энергией пылкого чиновника с миром, отправив его куда угодно, лишь бы эти таланты, инициатива и амбиции были где-нибудь подальше от Рьёран в Лояне. Как результат, Суаньтун получает билет в столицу Сай для знакомства с научными практиками уже обретшего императора королевства. И казалось бы, при чём здесь опера и модные расцветки шёлка.

Мы были на краю Рьёран...
Пир во время чумы - стиль жизни столицы королевства Хан, до сих пор удерживающегося на плаву лишь благодаря прекрасной армии и балансу сил в правительстве, которое не мешает людям выживать. Но второе лицо королевства Сюн, принцесса Рахиль, прибывшая с визитом, обескуражена таким положением дел. А ещё принцесса хочет вина, экскурсию по ночной столице и магнитный камень на крышку ледника.

Ангел купил Chanel
Какое событие в жизни девушки может быть более ответственным, чем выбор нового платья? Никаких компромиссов, никаких сделок с совестью, только любовь с первого взгляда и веление сердца, воплощённые в шелках и драгоценных нитях. Особенно, если платьем будет заниматься человек, успевший узнать прекрасную девушку в нетривиальных обстоятельствах. Лучшие тусовки в Лояне, а лучшие платья для тусовок у Суаньтуна.

Сны за стеной из хризантем
Провинциальный театр - это непосредственная игра неумелых актёров, неловкие трюки, нестройная музыка и зрители, искренне радующиеся безыскусному развлечению. Суаньтун на подобном празднике жизни оказался исключительно по вине нерасторопности чиновников провинциального города и энтузиазму неунывающего Ятсена. И никто не предупреждал инженера-архитектора, что после всех мучений ему ещё придётся и близко общаться с местными "талантами".

Летние этюды эгалитаризма
Не смотря на то, что Канси закрыл собой главную вакансию королевства Хан всего несколько месяцев назад, новоизбранный Император убеждён, что полностью контролирует ситуацию. С самых юных лет созерцая бескомпромиссную схватку в многочисленных залах Рьёран, Суаньтун с самодовольным энтузиазмом принял повышение ставок. Вот только кирин убеждена, что у Императора и царедворцев нет времени на политику - надо спасать королевство. И в итоге создаёт политический же прецедент.

Короля делает свита
Император королевства Сай прибывает в столицу Хан с дипломатическим визитом. На повестке дня подписание кипы бумаг, на которые Канси возлагает большие надежды. Вот только захочет ли Ландзин, или хоть кто-нибудь из свиты обоих императоров, их оправдать?

Наименьшее зло следует почитать благом
Его Величество никогда не считал нужным уделять слишком много внимания своему кирину. Она избрала его на трон королевства Хан, выполнив своё предназначение, а дальнейшее её не касается. Однако не из того плода рибоку выросла Рисецу, чтобы придерживаться установленного кем-то статус-кво.

Цветок и десертная ложечка
Его Величество Император Канси празднует пятилетие своего блистательного правления. Пускай не всё население королевства почувствовало мудрость и заботу новой династии так, как рассчитывало, на вершине Рьёран в огромном банкетном зале всех всё устраивает. Ведь вина столько, что им можно наполнить океан Пустоты, а фейерверки достанут до самого Тентея.

Сон, вызванный полётом исоку вокруг плода рибоку
Морское путешествие - это очень успокаивающе. Что особенно ценно, учитывая плавание в два месяца длинной на празднование трёхсотлетия династии Эн. И вот, вы на огромном быстроходном судне, слушаете симфонию волн и ветра, обрамлённую пением моряков; высоко в небе кричат чайки, а глубоко в трюме корабля скребётся нечто зловещее... И речь не о тухлой капусте.

Для стариков нет королевства: Следуй за мной
Его Величество Император Канси - известный ценитель искусства. Прибыв в королевство Эн на трёхсотлетний юбилей династии, властитель западных земель не мог отказать себе в удовольствии с пристрастием оценить культурные достижения чужой страны. И, возможно, несколько увлёкся, блуждая по бесконечным залам незнакомых дворцов и широким аллеям тенистых парков. Однако, в своих поисках идеального произведения искусства, а главное - выхода из сложившегося положения, Канси оказался не один.

Wine and women and wonderful vices
Welcome to the cult of Dionysus

Инженер-архитектор ответил поклоном на приветствие гостей. И оказался вопиюще прерван. Ху Вей не производил впечатления человека страстно увлечённого искусством, однако его вопросы, связанные со скульптурой Лунмэ, налетели роем диких пчёл на хозяина дома и касались практически чего угодно, но только не художественной составляющей работы. Дайбу интересовало точно ли сам мастер автор изваяния или же статую исполнил кто-то из его многочисленных учеников, как давно она была создана, как попала к Суаньтуну; несносный служащий даже намекнул на высокое благосостояние инженера-архитектора, вряд ли способного на одно лишь жалование чиновника четвёртого ранга позволить себе столь дорогое произведение искусства. Безусловно, Унн, как благовоспитанной незамужней девушке из знатного рода, требовался сопровождающий для официальной поездки к неженатому мужчине, пускай цель поездки и была сугубо деловой и женской. Но мудрая Шиан могла бы отыскать и кого-то более… тактичного.

Спасение пришло со стороны Унн, обременённой обществом Ху Вея несколько дольше, чем Суаньтун. А от того имевшей гораздо больше морального права избавиться от невыносимого сопровождающего, успевшего надоесть инженеру-архитектору за первые же минуты встречи. При всех недостатках дайбу, хозяин дома не мог сам предложить гостю отойти в какой-нибудь дальний зал под лестницей, потому что оттуда статуи лучше видно.

- Госпожа Унн, безмерно рад приветствовать вас в своём доме. Господин Ху Вей, благодарю вас за оказанную честь и помощь госпоже Унн. – Получивший, наконец, пространство для слова, Суаньтун начал с начала, желая напомнить дайбу о правилах приличия. - Надеюсь, путь в столь ранний час не утомил вас, дорога была лёгкой и нескучной. – Ху Вей точно не скучал, без сомнения бестактно болтал без умолку, как и сейчас. – Господин Ху Вей, я польщён вашим искренним вниманием к моей скромной коллекции. Скульптура «Монах», что произвела на вас столь сильное впечатление, была подарена гениальным Лунмэ в знак признательности за нашу совместную плодотворную работу над павильоном Пяти стихий, ставшего частью дворцового ансамбля благословенного Со Касима, да будет его дух во веки веков пребывать подле Тентея. Как справедливо заметила госпожа Унн, вашему искушённому взгляду будут интересны и некоторые другие произведения. Сонготу, проводи господина Ху Вея в сад Незыблемой гармонии. Дайбу сможет по достоинству оценить «все скульптуры».

На последних словах инженер-архитектор сделал особенное ударение. В его коллекции действительно были ещё две скульптуры Лунмэ: «Великая черепаха», не подошедшая под павильон, и «Благородный дракон», так и не ставший частью запланированного некогда на Рьёран нового сада. Суаньтун любил их сам показывать гостям, рассказывая подробности работы мастера и величие нереализованных замыслов, но в данном случае мог лишь посочувствовать каменным изваяниям. У них то не будет никакой возможности заставить Ху Вея замолчать.

Хозяин пригласил гостей войти в дом, после чего восторженный дайбу немедленно последовал за Сонготу, которому предстояло тщательно следить за любителем искусства. Суаньтун и Унн прошли в гостевую комнату и разместились на диванах друг напротив друга. Помещение окутывали шёлковые обои с аистами, бродившими по бескрайней глади озера, и тёмно-зелёные занавеси, оттенявшие вышитые заросли тростника. На столике между диванами уже стоял поднос с горячим чаем и фарфоровая посуда.

- Господин Ху Вей, верно, считает произведение искусства великим, если оно подходит под цвет комнаты. – Раздражённо выдохнувший Суаньтун, более не отвлечённый бессмысленным шумом, наконец смог всё своё внимание уделить Унн. В отличие от инженера-архитектора, уже давно застывшего в одном возрасте, дочь министра Осени, подобно весеннему цветку, распускалась с каждым новым днём. – А ведь скульптуры Лунмэ лишь тень вашей красоты.

Мужчина расплылся в дружеской улыбке и налил чаю.

- Как жаль, что не удавалось до сих пор вновь встретиться. В гораздо более спокойной и приятной обстановке. Я хотел было навестить вас, но мне сообщили, что вы болеете и плохо себя чувствуете. Безмерно рад, что и эта напасть осталась позади. Несколько дней назад моему слуге ответили, что юная госпожа уже покинула ложе болезни, а после я и вовсе был удостоен просьбы от госпожи Шиан.

Суаньтун был искренне рад визиту Унн. События, пережитые в поместье Гьяцо, их сблизили. И дело не в том, что каждый из них видел друг друга в таком виде, в котором обычно показываются только супругам или любовникам. В течение нескольких часов два человека вместе пережили весь спектр эмоций, который иным людям не познать и за вековую жизнь. Унн и Суаньтуна объединила воля к жизни, они в считанные секунды научились доверять друг другу и действовать сообща перед лицом без преувеличения смертельной опасности. После подобных событий невозможно остаться просто знакомыми, обменивающимися официальными поздравлениями по праздникам восемь раз в году.

-  Не сочтите за бестактность, но что это за событие, к которому нам предстоит подготовиться? Мне, как мастеру, должному создать оправу, достойную драгоценного камня, требуется это знать.

Подпись автора

Если подданные говорят, что их король добр - значит его царствование не удалось.

Внешний вид:
Вытянутый овал лица, разделённый чёткими линиями прямого носа и тонких губ; каштановые волосы, усы и борода безупречно уложены; умные карие глаза устремлены мимо собеседника.
Неизменно облачён в роскошные императорские одежды, которые стоят в 52 раза больше, чем обычный житель королевства Хан зарабатывает за всю жизнь.
Состояние:
Солнцелик
Хроника:
Бог - это Солнце. А Солнце - это Я.
Активные эпизоды:
На перекрёстке, рядом с деревом, через дорогу от святилища. Ибинь
Суаньтун на столько талантливый человек неиссякаемой инициативы и амбиций, что Министр Зимы королевства Хан никак не нарадуется и готов поделиться энергией пылкого чиновника с миром, отправив его куда угодно, лишь бы эти таланты, инициатива и амбиции были где-нибудь подальше от Рьёран в Лояне. Как результат, Суаньтун получает билет в столицу Сай для знакомства с научными практиками уже обретшего императора королевства. И казалось бы, при чём здесь опера и модные расцветки шёлка.

Мы были на краю Рьёран...
Пир во время чумы - стиль жизни столицы королевства Хан, до сих пор удерживающегося на плаву лишь благодаря прекрасной армии и балансу сил в правительстве, которое не мешает людям выживать. Но второе лицо королевства Сюн, принцесса Рахиль, прибывшая с визитом, обескуражена таким положением дел. А ещё принцесса хочет вина, экскурсию по ночной столице и магнитный камень на крышку ледника.

Ангел купил Chanel
Какое событие в жизни девушки может быть более ответственным, чем выбор нового платья? Никаких компромиссов, никаких сделок с совестью, только любовь с первого взгляда и веление сердца, воплощённые в шелках и драгоценных нитях. Особенно, если платьем будет заниматься человек, успевший узнать прекрасную девушку в нетривиальных обстоятельствах. Лучшие тусовки в Лояне, а лучшие платья для тусовок у Суаньтуна.

Сны за стеной из хризантем
Провинциальный театр - это непосредственная игра неумелых актёров, неловкие трюки, нестройная музыка и зрители, искренне радующиеся безыскусному развлечению. Суаньтун на подобном празднике жизни оказался исключительно по вине нерасторопности чиновников провинциального города и энтузиазму неунывающего Ятсена. И никто не предупреждал инженера-архитектора, что после всех мучений ему ещё придётся и близко общаться с местными "талантами".

Летние этюды эгалитаризма
Не смотря на то, что Канси закрыл собой главную вакансию королевства Хан всего несколько месяцев назад, новоизбранный Император убеждён, что полностью контролирует ситуацию. С самых юных лет созерцая бескомпромиссную схватку в многочисленных залах Рьёран, Суаньтун с самодовольным энтузиазмом принял повышение ставок. Вот только кирин убеждена, что у Императора и царедворцев нет времени на политику - надо спасать королевство. И в итоге создаёт политический же прецедент.

Короля делает свита
Император королевства Сай прибывает в столицу Хан с дипломатическим визитом. На повестке дня подписание кипы бумаг, на которые Канси возлагает большие надежды. Вот только захочет ли Ландзин, или хоть кто-нибудь из свиты обоих императоров, их оправдать?

Наименьшее зло следует почитать благом
Его Величество никогда не считал нужным уделять слишком много внимания своему кирину. Она избрала его на трон королевства Хан, выполнив своё предназначение, а дальнейшее её не касается. Однако не из того плода рибоку выросла Рисецу, чтобы придерживаться установленного кем-то статус-кво.

Цветок и десертная ложечка
Его Величество Император Канси празднует пятилетие своего блистательного правления. Пускай не всё население королевства почувствовало мудрость и заботу новой династии так, как рассчитывало, на вершине Рьёран в огромном банкетном зале всех всё устраивает. Ведь вина столько, что им можно наполнить океан Пустоты, а фейерверки достанут до самого Тентея.

Сон, вызванный полётом исоку вокруг плода рибоку
Морское путешествие - это очень успокаивающе. Что особенно ценно, учитывая плавание в два месяца длинной на празднование трёхсотлетия династии Эн. И вот, вы на огромном быстроходном судне, слушаете симфонию волн и ветра, обрамлённую пением моряков; высоко в небе кричат чайки, а глубоко в трюме корабля скребётся нечто зловещее... И речь не о тухлой капусте.

Для стариков нет королевства: Следуй за мной
Его Величество Император Канси - известный ценитель искусства. Прибыв в королевство Эн на трёхсотлетний юбилей династии, властитель западных земель не мог отказать себе в удовольствии с пристрастием оценить культурные достижения чужой страны. И, возможно, несколько увлёкся, блуждая по бесконечным залам незнакомых дворцов и широким аллеям тенистых парков. Однако, в своих поисках идеального произведения искусства, а главное - выхода из сложившегося положения, Канси оказался не один.

Wine and women and wonderful vices
Welcome to the cult of Dionysus

Суаньтуна искренне обрадовало, что его шутка не прошла незамеченной. В королевстве Хан, дворцовая жизнь которого исторически преисполнена громоздким церемониалом, окружена бесконечным сонмом художников и творцов, очень много людей, на самом то деле, совершенно не понимают прекрасного. Они лишь заучили несколько фамилий, обладать произведениями с клеймом которых удел непомерного богатства, и оказываются чудовищно шокированы, если обнаруживают творения признанных мастеров не в залах подле императора, а в городском парке. Или саду чиновника всего-то лишь четвёртого ранга.

- Вы льстите моей коллекции. – Инженер-архитектор ответил встречной улыбкой, теперь уже не сходившей с лица. – Однако, кто знает, какой силой обладает искусство. Истинно прекрасное творение обладает теми же правами на существование, что Солнце и Луна.

Утонув в мягких подушках, мужчина позволил себе держать спину не столь прямо, как если бы он сидел на званном обеде. К радости от встречи добавилось тёплое чувство взаимности испытываемых дружеских чувств. Всё-таки юной Унн инженер-архитектор годился едва ли не в отцы, от чего Суаньтун опасался, что он неуместно сентиментален в своих попытках продолжить общение. Одно дело йома и угроза жизни, которая больше и не повторится, и совсем другое – бесконечная череда ежедневной рутины, обёрнутой шелками и красивыми словами.

- Я прекрасно понимаю вашего отца, господина Футу. Он едва не потерял дочь… После подобного, у вашей болезни не было ни единого шанса задержаться. Не удивлюсь, если на следующем торжестве охраны будет в два раза больше.

Следующий вопрос Унн заставил Суаньтуна театрально и совсем не по-светски закатить глаза и едва ли не всплеснуть руками. Небольшая мизансцена, идущая вразрез с этикетом, была призвана стать вступлением к красочному рассказу.

- В какой-то момент я пожалел, что того бафуку более нет в живых, и он меня так и не съест. Орды любопытствующих, десятки их. – Мужчина отклонился назад и простёр руку над чайным столиком, как будто охочие до подробностей безумные сплетники сию минуту прятались и под ковром. – А некоторые люди по страшнее чем кинген. Однако, мы с вами совершили немалый подвиг, выжив в огромном пустынном парке. Подобный интерес совершенно неудивителен. Какое-то первое время рассказывать о произошедшем не было большой обузой. Самые неприглядные части слишком долгого праздника так даже быстрее выхолащивались из памяти. Людям ведь хочется слышать только хорошие истории, весь краткий ужас которых служит лишь тому, чтобы приятные моменты казались ещё лучше. Но на втором десятке бенефисов я стал скучать. А после меня уже и неоднократно пытались перебить, вставляя в рассказ возмутительно дикие и неприличные слухи, выдуманные людьми, которые даже ограды поместья господина Гьяцо не видели.

Про один вопиюще пошлый намёк Суаньтун помнил до сих пор, но рассказывать о нём не собирался. Мужчине показалось, что он и так сказал слишком много, и Унн теперь будет беспочвенно беспокоится о своей репутации.

- Смею вас заверить, в приличном обществе они вряд ли ещё появятся. – Инженер-архитектор сделал небольшую паузу, взяв в руки фарфоровую чашку. – Однако, есть истории и гораздо более увлекательные, чем наша. Например, знакомый мне ши из министерства Зимы, вместе со всеми приглашёнными музыкантами и актёрами укрылся в винном погребе. И исключительно из соображений укрепления боевого духа всех этих талантливых, но не приспособленных к боям людей, изрядно опустошил вместе с ними запасы господина Гьяцо. А один из приглашённых чоуси заперся в бане и нырнул в бадью, полную отмокавшей одежды. Бедняга так боялся, что бафуку его обнаружит, что просидел недвижно в холодной воде, среди мокрых тканей, едва ли не до следующего утра, когда его наконец обнаружила прислуга, приступившая к уборке дома.

Суаньтуну не хотелось говорить с Унн про многочисленные жертвы, про предательство и преступную трусость. Подобным вещам нет места в памяти. Все же недостойно поступившие люди в той или иной степени уже понесли наказание. Если не в виде официального суда, то в образе немого укора, а то и вполне громкого порицания. Унн и Суаньтуну повезло случайно встретить друг друга и избежать вещей, гораздо более страшных, чем острые зубы йома.

- Имел честь быть представленным господину Яозу.

Инженер-архитектор собирался было добавить дежурный в подобном случае комплимент уважаемому чиновнику, но воздержался. В отличие от Суаньтуна, привыкшего к незыблемости привычек двора, широкие замашки которого не сломили даже пол века правления Со Касима, Унн осуждала столь безответственное поведение. Особенно в свете того, что на личном опыте испытала последствия пира во время чумы.

- Ваше красота заставит отступить даже йома. Будете подобны Легендарной Химико, усмирившей дракона. Хм… - Мужчину посетила неожиданная идея, подкреплённая доверием собеседницы и заказчицы. – Смею заметить, что юбилей достойного государственного мужа более выгодное событие для выхода в свет, чем свадьба. Нет потребности помнить о риске затмить невесту. – В Суаньтуне заговорил расчётливый организатор, привыкший добиваться максимального эффекта при представлении своих творений. Инженеру-архитектору потребовалось мысленно одёрнуть себя. Очевидно, что подобные мысли Унн совершенно не интересовали. – Если есть цвета, коим не место на идеальном платье, то должны быть оттенки, кои просятся на ткани. Какой цвет бы у вас ассоциировался с праздником, господином Яозу или вашим отцом?

Подпись автора

Если подданные говорят, что их король добр - значит его царствование не удалось.

Внешний вид:
Вытянутый овал лица, разделённый чёткими линиями прямого носа и тонких губ; каштановые волосы, усы и борода безупречно уложены; умные карие глаза устремлены мимо собеседника.
Неизменно облачён в роскошные императорские одежды, которые стоят в 52 раза больше, чем обычный житель королевства Хан зарабатывает за всю жизнь.
Состояние:
Солнцелик
Хроника:
Бог - это Солнце. А Солнце - это Я.
Активные эпизоды:
На перекрёстке, рядом с деревом, через дорогу от святилища. Ибинь
Суаньтун на столько талантливый человек неиссякаемой инициативы и амбиций, что Министр Зимы королевства Хан никак не нарадуется и готов поделиться энергией пылкого чиновника с миром, отправив его куда угодно, лишь бы эти таланты, инициатива и амбиции были где-нибудь подальше от Рьёран в Лояне. Как результат, Суаньтун получает билет в столицу Сай для знакомства с научными практиками уже обретшего императора королевства. И казалось бы, при чём здесь опера и модные расцветки шёлка.

Мы были на краю Рьёран...
Пир во время чумы - стиль жизни столицы королевства Хан, до сих пор удерживающегося на плаву лишь благодаря прекрасной армии и балансу сил в правительстве, которое не мешает людям выживать. Но второе лицо королевства Сюн, принцесса Рахиль, прибывшая с визитом, обескуражена таким положением дел. А ещё принцесса хочет вина, экскурсию по ночной столице и магнитный камень на крышку ледника.

Ангел купил Chanel
Какое событие в жизни девушки может быть более ответственным, чем выбор нового платья? Никаких компромиссов, никаких сделок с совестью, только любовь с первого взгляда и веление сердца, воплощённые в шелках и драгоценных нитях. Особенно, если платьем будет заниматься человек, успевший узнать прекрасную девушку в нетривиальных обстоятельствах. Лучшие тусовки в Лояне, а лучшие платья для тусовок у Суаньтуна.

Сны за стеной из хризантем
Провинциальный театр - это непосредственная игра неумелых актёров, неловкие трюки, нестройная музыка и зрители, искренне радующиеся безыскусному развлечению. Суаньтун на подобном празднике жизни оказался исключительно по вине нерасторопности чиновников провинциального города и энтузиазму неунывающего Ятсена. И никто не предупреждал инженера-архитектора, что после всех мучений ему ещё придётся и близко общаться с местными "талантами".

Летние этюды эгалитаризма
Не смотря на то, что Канси закрыл собой главную вакансию королевства Хан всего несколько месяцев назад, новоизбранный Император убеждён, что полностью контролирует ситуацию. С самых юных лет созерцая бескомпромиссную схватку в многочисленных залах Рьёран, Суаньтун с самодовольным энтузиазмом принял повышение ставок. Вот только кирин убеждена, что у Императора и царедворцев нет времени на политику - надо спасать королевство. И в итоге создаёт политический же прецедент.

Короля делает свита
Император королевства Сай прибывает в столицу Хан с дипломатическим визитом. На повестке дня подписание кипы бумаг, на которые Канси возлагает большие надежды. Вот только захочет ли Ландзин, или хоть кто-нибудь из свиты обоих императоров, их оправдать?

Наименьшее зло следует почитать благом
Его Величество никогда не считал нужным уделять слишком много внимания своему кирину. Она избрала его на трон королевства Хан, выполнив своё предназначение, а дальнейшее её не касается. Однако не из того плода рибоку выросла Рисецу, чтобы придерживаться установленного кем-то статус-кво.

Цветок и десертная ложечка
Его Величество Император Канси празднует пятилетие своего блистательного правления. Пускай не всё население королевства почувствовало мудрость и заботу новой династии так, как рассчитывало, на вершине Рьёран в огромном банкетном зале всех всё устраивает. Ведь вина столько, что им можно наполнить океан Пустоты, а фейерверки достанут до самого Тентея.

Сон, вызванный полётом исоку вокруг плода рибоку
Морское путешествие - это очень успокаивающе. Что особенно ценно, учитывая плавание в два месяца длинной на празднование трёхсотлетия династии Эн. И вот, вы на огромном быстроходном судне, слушаете симфонию волн и ветра, обрамлённую пением моряков; высоко в небе кричат чайки, а глубоко в трюме корабля скребётся нечто зловещее... И речь не о тухлой капусте.

Для стариков нет королевства: Следуй за мной
Его Величество Император Канси - известный ценитель искусства. Прибыв в королевство Эн на трёхсотлетний юбилей династии, властитель западных земель не мог отказать себе в удовольствии с пристрастием оценить культурные достижения чужой страны. И, возможно, несколько увлёкся, блуждая по бесконечным залам незнакомых дворцов и широким аллеям тенистых парков. Однако, в своих поисках идеального произведения искусства, а главное - выхода из сложившегося положения, Канси оказался не один.

Wine and women and wonderful vices
Welcome to the cult of Dionysus

Инженер-архитектор живо представил себе образ, нарисованный всего одной поэтической фразой. Ёмкой и яркой, говорившей о юной девушке невероятно много. Слова ясно давали понять, что не смотря на мягкость оборотов и нарочитое пренебрежение модными условностями, Унн – взыскательный и требовательный заказчик, хорошо понимающий, что именно он хочет. Из мечтательной задумчивости и профессиональных грёз, в которые мужчина успел ускользнуть на крыльях пылкого воображения, Суаньтуна выманил в реальность продолжившийся разговор.

- А как же «цветение слив в белопенных садах»? – Мужчина покачал головой из стороны в сторону, как будто приглашал посмеяться над его литературной шуткой, отсылающей к давно умершему классику, и наполнил опустевшую кружку Унн. – Одним предложением вы создали эскиз гораздо более точный и запоминающийся, чем иным людям удаётся в двадцати письмах. Напрасно улыбаетесь. Не в моих правилах обсуждать заказчиков, но одна уважаемая шикан хотела столь неповторимое платье для своей младшей дочери, что пока мы полтора года вели переписку о фасонах, тканях и тайных смыслах, невинное создание сбежало с кузнецом в соседнюю провинцию. Зато я узнал, что коралловый – это цвет «тленной порочности».

Понизив интонацию так, чтобы последние два слова прозвучали максимально зловеще, Суаньтун, наконец, тоже взял в руки чашку. За беседой с Унн инженер-архитектор совсем забыл о своём чае, как будто он был совсем не у себя дома.

- Луна подобна глади огромного небесного озера. Не таится и никем не затмеваема на бескрайней иссиня-чёрной глади. Следует за нами, куда бы мы ни отправились. Символ возрождения, чудесного восстановления после каждого цикла увядания. Однако обязан напомнить вам, что также Луна – символ гордыни и одиночества. Будьте осторожны, когда окажетесь на небе. Или не отпускайте далеко лунного зайца. – Обернув грозное предупреждение о силе символизма невинной шуткой, Суаньтун вернул кружку на поднос и внимательно осмотрел собеседницу. Так, словно видел её в первый раз.

- Синий, голубой, белый… «Будут сладкими ливни, будет запах полей». Но никакого золотого… - Мужчина перевёл взгляд на занавеси, словно оценивал, каково будет обернуть Унн прямо в них. – «Огнегрудый комочек слетит на забор»… Красный мы также отправляем на свалку Министерства Лета.

Суаньтун в задумчивости постучал себя кулаком по ноге, как будто рассчитывал попасть в кабинет высокостоящего начальства.

- Безусловно, у меня имеются некоторые наброски, составленные, когда я узнал о выпашей мне чести и вашем предстоящем визите, однако эскизом назвать это пока сложно. Вы прибыли сюда за произведением искусства. А творчество… Оно не терпит суеты. – Инженер-архитектор собирался сказать нечто иное, но закончил фразу в разрез со своими мыслями, от чего стало совершенно не ясно, что именно он имел ввиду. – Думаю, мы можем пройти в кабинет.

Суаньтун поднялся с дивана и провёл Унн через небольшой коридор в соседнюю комнату, заставленную подпиравшими потолок огромными резными шкафами, заполненными рукописями и свитками, уложенными в идеальном порядке. За массивной мебелью даже не было видно стен, от чего было совершенно невозможно узнать, как же инженер-архитектор украсил свой личный кабинет. Через небольшое окно тускло стелился солнечный свет, боявшийся дотронуться до ценных манускриптов, а множество небольших статуэток всевозможных небесных покровителей грозно смотрели на вошедших, посмевших нарушить недвижимый воздух поистине музейного помещения. Однако комната оказалась не более чем искусной декорацией: мужчина подошёл к одному из шкафов, он с лёгкостью бесшумно повернулся на невидимых петлях и за широким проёмом открыл гораздо большее помещение, заполненное лучами вступившего во все свои права дня и неудержимым хаосом непрерывного творческого процесса.

- Добро пожаловать. – Самодовольная улыбка на миг сменила на лице Суаньтуна мину задумчивой озабоченности. – Обычно я беседую с заказчиками в предыдущей комнате. Мы по долгу ждём, пока слуги занесут и разложат все образцы тканей. Потом уберут их и принесут другие. Но с вами это пустое.

Инженер-архитектор вышел на середину просторной студии и направился к огромному письменному столу, похороненному, как в позднем весеннем сугробе, в ворохе бумаг. Обойдя массивную незаконченную модель то ли вычурного дворца, то ли сказочного замка и отодвинув мольберт, мужчина принялся просматривать разноцветные папки. Совершенно привычный к эклектичному убранству свой творческой «берлоги».

По стенам висели чертежи крепостных стен, эскизы театральных декораций, наброски величественных монументов. В углу, как караульные на посту, грозно стояли несколько манекенов в кричаще ярких одеждах. Из шкафов, из-под шкафов, со шкафов и меж шкафов торчали толстые кипы листов, иногда даже не сшитые, а просто перевязанные бечёвкой, усеянные бесконечными рядами знаков и росчерков. А в одном месте с потолка свисала совершенно необычная даже на фоне всех прочих предметов, уже успевшая пожелтеть бумажная модель, напоминавшая бумажный фонарик, снабжённый забавными крылышками и множеством верёвочек.

- Справа от вас стеллажи с тканями. Холодные оттенки в дальнем конце. В ящике есть рулон чудесного алебастрового оттенка из Эн. Возможно, на свой взгляд вы найдёте нужный оттенок Луны. Не сочтите за бестактность, - слова прозвучали уже откуда-то из-за папок с витиеватыми печатями разных министерств, - но было бы преступлением ограничивать ваш взгляд… Господин Яоза… Вместе с вашим отцом, достопочтенным господином Футой, служит Министерству Осени уже в шестом поколении?

Подпись автора

Если подданные говорят, что их король добр - значит его царствование не удалось.

Внешний вид:
Вытянутый овал лица, разделённый чёткими линиями прямого носа и тонких губ; каштановые волосы, усы и борода безупречно уложены; умные карие глаза устремлены мимо собеседника.
Неизменно облачён в роскошные императорские одежды, которые стоят в 52 раза больше, чем обычный житель королевства Хан зарабатывает за всю жизнь.
Состояние:
Солнцелик
Хроника:
Бог - это Солнце. А Солнце - это Я.
Активные эпизоды:
На перекрёстке, рядом с деревом, через дорогу от святилища. Ибинь
Суаньтун на столько талантливый человек неиссякаемой инициативы и амбиций, что Министр Зимы королевства Хан никак не нарадуется и готов поделиться энергией пылкого чиновника с миром, отправив его куда угодно, лишь бы эти таланты, инициатива и амбиции были где-нибудь подальше от Рьёран в Лояне. Как результат, Суаньтун получает билет в столицу Сай для знакомства с научными практиками уже обретшего императора королевства. И казалось бы, при чём здесь опера и модные расцветки шёлка.

Мы были на краю Рьёран...
Пир во время чумы - стиль жизни столицы королевства Хан, до сих пор удерживающегося на плаву лишь благодаря прекрасной армии и балансу сил в правительстве, которое не мешает людям выживать. Но второе лицо королевства Сюн, принцесса Рахиль, прибывшая с визитом, обескуражена таким положением дел. А ещё принцесса хочет вина, экскурсию по ночной столице и магнитный камень на крышку ледника.

Ангел купил Chanel
Какое событие в жизни девушки может быть более ответственным, чем выбор нового платья? Никаких компромиссов, никаких сделок с совестью, только любовь с первого взгляда и веление сердца, воплощённые в шелках и драгоценных нитях. Особенно, если платьем будет заниматься человек, успевший узнать прекрасную девушку в нетривиальных обстоятельствах. Лучшие тусовки в Лояне, а лучшие платья для тусовок у Суаньтуна.

Сны за стеной из хризантем
Провинциальный театр - это непосредственная игра неумелых актёров, неловкие трюки, нестройная музыка и зрители, искренне радующиеся безыскусному развлечению. Суаньтун на подобном празднике жизни оказался исключительно по вине нерасторопности чиновников провинциального города и энтузиазму неунывающего Ятсена. И никто не предупреждал инженера-архитектора, что после всех мучений ему ещё придётся и близко общаться с местными "талантами".

Летние этюды эгалитаризма
Не смотря на то, что Канси закрыл собой главную вакансию королевства Хан всего несколько месяцев назад, новоизбранный Император убеждён, что полностью контролирует ситуацию. С самых юных лет созерцая бескомпромиссную схватку в многочисленных залах Рьёран, Суаньтун с самодовольным энтузиазмом принял повышение ставок. Вот только кирин убеждена, что у Императора и царедворцев нет времени на политику - надо спасать королевство. И в итоге создаёт политический же прецедент.

Короля делает свита
Император королевства Сай прибывает в столицу Хан с дипломатическим визитом. На повестке дня подписание кипы бумаг, на которые Канси возлагает большие надежды. Вот только захочет ли Ландзин, или хоть кто-нибудь из свиты обоих императоров, их оправдать?

Наименьшее зло следует почитать благом
Его Величество никогда не считал нужным уделять слишком много внимания своему кирину. Она избрала его на трон королевства Хан, выполнив своё предназначение, а дальнейшее её не касается. Однако не из того плода рибоку выросла Рисецу, чтобы придерживаться установленного кем-то статус-кво.

Цветок и десертная ложечка
Его Величество Император Канси празднует пятилетие своего блистательного правления. Пускай не всё население королевства почувствовало мудрость и заботу новой династии так, как рассчитывало, на вершине Рьёран в огромном банкетном зале всех всё устраивает. Ведь вина столько, что им можно наполнить океан Пустоты, а фейерверки достанут до самого Тентея.

Сон, вызванный полётом исоку вокруг плода рибоку
Морское путешествие - это очень успокаивающе. Что особенно ценно, учитывая плавание в два месяца длинной на празднование трёхсотлетия династии Эн. И вот, вы на огромном быстроходном судне, слушаете симфонию волн и ветра, обрамлённую пением моряков; высоко в небе кричат чайки, а глубоко в трюме корабля скребётся нечто зловещее... И речь не о тухлой капусте.

Для стариков нет королевства: Следуй за мной
Его Величество Император Канси - известный ценитель искусства. Прибыв в королевство Эн на трёхсотлетний юбилей династии, властитель западных земель не мог отказать себе в удовольствии с пристрастием оценить культурные достижения чужой страны. И, возможно, несколько увлёкся, блуждая по бесконечным залам незнакомых дворцов и широким аллеям тенистых парков. Однако, в своих поисках идеального произведения искусства, а главное - выхода из сложившегося положения, Канси оказался не один.

Wine and women and wonderful vices
Welcome to the cult of Dionysus