Тот, кто красиво говорит и обладает привлекательной наружностью, редко бывает истинно человечен.

Резкий порыв ветра бросил гроздь капель мелкого моросящего дождя на протяжно проскрипевшую вывеску. Изображённый на ней зелёный дракон блеснул мокрым выцветшим глазом в слабом свете фонаря, неспешно качавшегося из стороны в сторону на мерно двигавшемся паланкине. Под ногами людей и копытами гужевых животных на все лады чавкала осенняя грязь, переложенная сорванными с деревьев листьями. Суаньтун раздражённо задёрнул окно, синяя ткань жалобно треснула на металлических кольцах.

- Не понимаю, от чего ты так недоволен. – Ятсен по своему обыкновению ёрзал, выбирая самую мягкую подушку в просторном паланкине, медленно проползавшем по центральной улице Сигуна, рассекая нестройные ряды укрывшихся под зонтами горожан.
- Мы должны были сейчас паковать вещи. И я бы даже успел это сделать за пол вечера, даже с учётом твоих несмешных шуток. Потому что толком ничего и не доставал. Но вместо этого нам предстоит ещё неделя в убогом утлом клоповнике. – Суаньтун потянулся было снова к занавеси, но отдёрнул руку, словно окно было раскалённым горнилом.
- Да, ничего не доставал. Не считая пять десятков халатов на вполовину меньшее количество дней… - Мужчина хотел было продолжить свою шутку, но стушевался под недовольным взглядом инженера-архитектора. – Не такая и плохая гостиница...
- Для торговцев прелой шерстью и тухлой капустой. – Недовольством Суаньтуна можно было бы запечатать Тотецу в его норе в Жёлтом море.
- Зато мы сделали что-то полезное. И ты сам отказался от комнат в доме главы.
- Меня сейчас раздует, как лягушку-быка, от осознания своей полезности.
- Спроектируй ты очередной павильон для дворца, о котором сам забудешь через неделю, всему королевству определённо стало бы лучше. – Ятсен оставил в покое подушки и посмотрел в глаза своему другу и начальнику. - Ты хотя бы рассмотрел этих людей? Они ложились тебе под ноги, будто ты - Со Касим, воскресший из могилы. Этот, как его, Пуцзе, не знал, как выслужиться. Потому что ты всех затерроризировал своими непомерными требованиями. Столичный чиновник снизошёл до какого-то там городка, замученного йома и неурожаем.
- Да мы ни одного йома не видели.
- Потому что они все разбежались от твоей кислой физиономии.
- Я сделал то, что от меня требовалось. Перепроверил чертежи, нашёл ошибку полувековой давности. И вода, даже не смотря на мерзкую погоду, уже уходит с полей. Успеют ещё собрать урожай, пока он не сгнил. – Суаньтун, где-то в глубине понимавший справедливость слов Ятсена, переменил интонацию голоса, более не стремясь съязвить в каждой фразе.
- И, получив заслуженные благодарности, теперь едешь отдохнуть в театр. А на следующей неделе убедишься в результате, проведёшь инспекцию, ещё сходишь на несколько обедов и наслушаешься там комплиментов. Потому что весенние паводки Сигуну также больше не страшны. Лишние пять дней в ожидании следующего каравана до Лояна не такая большая цена за благополучие целого города. Подумаешь не успели тебе вовремя расчёты подготовить. Да вся городская управа вместе со школьными учителями не спала и считала твои «вероятности».

Инженер-архитектор отдёрнул занавеску и уставился на дождь, покончивший с моросящей прелюдией и перешедший к первому акту.

Единственный театр Сигуна, небольшого города на окраине столичной провинции, был не чета столичным, однако как мог старался понравиться за счёт своей провинциальной непосредственности, как отметил про себя успевший отойти от всепоглощающего раздражения Суаньтун. Торжественные проводы директора из столицы и его помощника будут только через дня три, после заключительной проверки работы сложной дренажной системы. Сегодняшний же остаток дня целиком принадлежал инженеру-архитектору. Мужчина рассчитывал остаться в гостинице и беситься, расхаживая из угла в угол, поскольку с самого начала воспринял задачу в Сигуне как личное оскорбление со стороны Ли Кэцана, магистра инженерии. И с самого первого дня только и думал о том, как вернуться побыстрее в Лоян. От чего задержка в расчётах, из-за которой сдвинулись сроки принятия работы, довела инженера-архитектора до белого каления. Однако Ятсен не желал коротать вечер за лицезрением всех оттенков неудовольствия своего близкого друга и уговорил его добраться до театра. Тем более глава города настойчиво пригласил столичных гостей в свою ложу.

Немногочисленная публика занимала свои места. Кажется, представление, упоминавшееся в программе как «фантасмагория теней» и «укрощение необузданной кровожадной стихии», уже должно было начаться. Но зрители справедливо считали, что кроме как для них актёрам всё равно не для кого стараться, а потому никуда не спешили. Тем более куда более интересное зрелище было в ложе главы города: столичный чиновник четвёртого ранга в иссиня-чёрном хаукине, расшитом серебром, со своим помощником.

Подпись автора

Если подданные говорят, что их король добр - значит его царствование не удалось.

Внешний вид:
Вытянутый овал лица, разделённый чёткими линиями прямого носа и тонких губ; каштановые волосы, усы и борода безупречно уложены; умные карие глаза устремлены мимо собеседника.
Неизменно облачён в роскошные императорские одежды, которые стоят в 52 раза больше, чем обычный житель королевства Хан зарабатывает за всю жизнь.
Состояние:
Солнцелик
Хроника:
Бог - это Солнце. А Солнце - это Я.
Активные эпизоды:
На перекрёстке, рядом с деревом, через дорогу от святилища. Ибинь
Суаньтун на столько талантливый человек неиссякаемой инициативы и амбиций, что Министр Зимы королевства Хан никак не нарадуется и готов поделиться энергией пылкого чиновника с миром, отправив его куда угодно, лишь бы эти таланты, инициатива и амбиции были где-нибудь подальше от Рьёран в Лояне. Как результат, Суаньтун получает билет в столицу Сай для знакомства с научными практиками уже обретшего императора королевства. И казалось бы, при чём здесь опера и модные расцветки шёлка.

Мы были на краю Рьёран...
Пир во время чумы - стиль жизни столицы королевства Хан, до сих пор удерживающегося на плаву лишь благодаря прекрасной армии и балансу сил в правительстве, которое не мешает людям выживать. Но второе лицо королевства Сюн, принцесса Рахиль, прибывшая с визитом, обескуражена таким положением дел. А ещё принцесса хочет вина, экскурсию по ночной столице и магнитный камень на крышку ледника.

Ангел купил Chanel
Какое событие в жизни девушки может быть более ответственным, чем выбор нового платья? Никаких компромиссов, никаких сделок с совестью, только любовь с первого взгляда и веление сердца, воплощённые в шелках и драгоценных нитях. Особенно, если платьем будет заниматься человек, успевший узнать прекрасную девушку в нетривиальных обстоятельствах. Лучшие тусовки в Лояне, а лучшие платья для тусовок у Суаньтуна.

Сны за стеной из хризантем
Провинциальный театр - это непосредственная игра неумелых актёров, неловкие трюки, нестройная музыка и зрители, искренне радующиеся безыскусному развлечению. Суаньтун на подобном празднике жизни оказался исключительно по вине нерасторопности чиновников провинциального города и энтузиазму неунывающего Ятсена. И никто не предупреждал инженера-архитектора, что после всех мучений ему ещё придётся и близко общаться с местными "талантами".

Летние этюды эгалитаризма
Не смотря на то, что Канси закрыл собой главную вакансию королевства Хан всего несколько месяцев назад, новоизбранный Император убеждён, что полностью контролирует ситуацию. С самых юных лет созерцая бескомпромиссную схватку в многочисленных залах Рьёран, Суаньтун с самодовольным энтузиазмом принял повышение ставок. Вот только кирин убеждена, что у Императора и царедворцев нет времени на политику - надо спасать королевство. И в итоге создаёт политический же прецедент.

Короля делает свита
Император королевства Сай прибывает в столицу Хан с дипломатическим визитом. На повестке дня подписание кипы бумаг, на которые Канси возлагает большие надежды. Вот только захочет ли Ландзин, или хоть кто-нибудь из свиты обоих императоров, их оправдать?

Наименьшее зло следует почитать благом
Его Величество никогда не считал нужным уделять слишком много внимания своему кирину. Она избрала его на трон королевства Хан, выполнив своё предназначение, а дальнейшее её не касается. Однако не из того плода рибоку выросла Рисецу, чтобы придерживаться установленного кем-то статус-кво.

Цветок и десертная ложечка
Его Величество Император Канси празднует пятилетие своего блистательного правления. Пускай не всё население королевства почувствовало мудрость и заботу новой династии так, как рассчитывало, на вершине Рьёран в огромном банкетном зале всех всё устраивает. Ведь вина столько, что им можно наполнить океан Пустоты, а фейерверки достанут до самого Тентея.

Сон, вызванный полётом исоку вокруг плода рибоку
Морское путешествие - это очень успокаивающе. Что особенно ценно, учитывая плавание в два месяца длинной на празднование трёхсотлетия династии Эн. И вот, вы на огромном быстроходном судне, слушаете симфонию волн и ветра, обрамлённую пением моряков; высоко в небе кричат чайки, а глубоко в трюме корабля скребётся нечто зловещее... И речь не о тухлой капусте.

Для стариков нет королевства: Следуй за мной
Его Величество Император Канси - известный ценитель искусства. Прибыв в королевство Эн на трёхсотлетний юбилей династии, властитель западных земель не мог отказать себе в удовольствии с пристрастием оценить культурные достижения чужой страны. И, возможно, несколько увлёкся, блуждая по бесконечным залам незнакомых дворцов и широким аллеям тенистых парков. Однако, в своих поисках идеального произведения искусства, а главное - выхода из сложившегося положения, Канси оказался не один.

Wine and women and wonderful vices
Welcome to the cult of Dionysus

Если бы перед Суаньтуном явился Небесный жрец и явил чиновнику ужасающую истину – осталось жить талантливому мужу не более часа – гордый отпрыск древнего рода немедля вскочил бы на самого быстрого кидзю и отправился в Сигин. На представление местного театра. И озолотил бы всех присутствующих, дабы они повторили точь-в-точь все действия сегодняшнего вечера. Ибо каждая минута казалась вечностью, в сравнении с которой колебания времени замирали в осознании собственной ничтожности. И только одного первого акта хватило бы, чтобы подумать о своей жизни не менее четырёх раз. Не то чтобы происходившее на сцене было столь уж нестерпимо ужасно, но любопытные и наглые взгляды через плечо из зала, заискивающая мина главы города, неуместные комментарии его глупой жены и её же мерзкие духи, сплетавшиеся в тягучий морок с запахом мокрых тряпок простолюдинов, тускло мерцающие кристаллы в плафонах, кричащая бедность зала и декораций превращали наивную детскую игру актёров в пытку, коей самые безжалостные йома подвергают пропавших без вести путников в тёмных непроходимых чащах. Инженер-архитектор, которому слышался шорох краски, осыпавшейся со сцены при каждом прыжке актёра, осознавал глубокую бедность, топившую Сигун сильнее, чем воды неисправных каналов, однако не считал, что он заслужил подобную участь.

Смерив раздражённым взглядом спавшего с полуприкрытыми глазами Ятсена, Суаньтун бросил ответ на очередной комментарий жены главы города совершенно не впопад. К его словам прилагалось больше шипящих интонаций, чем следовало, от чего сидевшие ниже зрители повернули головы, а несносная женщина наконец замолчала. С сожалением подумав о других проблемах, от которых не избавиться столь же просто, мужчина вернул взор на сцену. Главный герой, разудалый лекарь Чэн Ин, не ведая о бедах просвещённого и высококультурного столичного чиновничества, продолжал вершить подвиги один за другим.

Нарисованное солнце, похожее на пригоревшую лепёшку, освещало своими несуществующими лучами бравого юношу, одинаково разудало размахивавшего что мечом, что кувшином с вином, раздавая, вместо ударов, складные верши. Суаньтун в очередной раз поморщился. «Сирота из рода Чжао» была заезженной провинциальной постановочкой, душной, как правление Со Касима, и пустой, как голова его предшественника Аюке. Автор текущей интерпретации выбросил из произведения ту немногую философию, что ещё держалась за замыленную верёвку сюжета, и вместо неё развесил цветастые тряпки новых драк и одной любовной сцены. Инженеру-архитектору оставалось только мечтать о том скандальном успехе, которого удостоится «Король Жёлтого моря», когда наконец-таки будет поставлен. Меж тем главный герой проявлял чудеса акробатики и демонстрировал прекрасную, для бродячей актёрской труппы, игру. Увы, столичный гость нашёл направление, в котором можно сбежать от убогой реальности: Суаньтун принялся размышлять надо чучелом Тотецу для будущей постановки. И в момент, когда должно было случиться самое важное, инженер-архитектор ухватил за хвост идею с расположением тросов, случилось нечто неожиданное. Зал ахнул, грубейшим образом растолкав вдохновение чиновника.

На маленькой сцене, между бумажным лесом и кем-то случайно помятой деревней, свободно резвилось ненасытное чудовище, глотавшее несчастных жертв. И хотя материалы, из которых было сделано чучело, внушали брезгливость, особенно исподние штаны, выбивавшиеся из хвоста, Суаньтуна заворожила пластика, с которой двигалось искусственное создание. Свободные, естественные движения. Ограниченные, но как будто лишь в угоду чрезмерной театральности. И нигде не было видно ни одной верёвки или шеста, кои могли удерживать столь нескладную тушу. Для инженера, придумывавшим самые фантастические как ему казалось механизмы, обнаружить в провинциальном театре подлинный шедевр театрального реквизита было сродни встрече с кирином. Далее технический уровень представления взял новую высоту: актёры, под бодрую, но нестройную музыку, продемонстрировали великолепные элементы театра теней. И вновь прекрасная фигура чудовища. Отличающаяся от прежней, но столь же гибкая и живая. И ни одного намёка на механизмы. За тонкой ширмой разворачивалось подлинное противостояние добра и зла, света и тьмы. Как на выцветших страницах старых детских сказок. Происходившее на сцене было столь увлекательно, что Ятсен проснулся, зрители в зале забыли о столичном чиновнике, а глава города посмотрел наконец на представление. Красочный финальный аттракцион стоил всех невыразительных актов усталой и голодной трупы, нуждавшейся в чуде не меньше, чем сирота из рода Чжао. Суаньтун поддержал сдержанными аплодисментами зашумевший после счастливого финала зал.

- Господин Ся Тай, не могу не отметить непревзойдённое мастерство актёрской труппы. Словно на сцену вырвался подлинный дикий йома, грозящий пожрать всех присутствующих. Как вам удалось скрыть в театре Сигина столь талантливых профессионалов? – Суаньтун обратился к главе города, вновь изучавшем столичного чиновника как будто тот был статуей Тентея в храме.
- Господин директор, вы чрезмерно добры на слова к этой бродячей актёрской труппе. Я глубоко сожалею, что вам пришлось смотреть на их утлые костюмы, оскорбительные для вашего зоркого взгляда, и слушать музыку, столь грубую для вашего тонкого слуха. – Ся Тай едва не растёкся в своём кресле, принижаясь перед Суаньтуном.
- Однако им удалось вселить надежду и радость в сердца жителей Сигина. И если не своими костюмами и музыкой, то ловкими трюками и фокусами.
- Профессиональные обманщики. Их поделки не сравняться с вашим инженерным мастерством, господин директор. – Глава города искренне не понимал неожиданного интереса инженера-архитектора к представлению.
- Мне было бы интересно изучить их поделки. – Мужчина поднялся с кресла, ясно давая понять о своих намерениях.

Спустя несколько минут, наполненных нелепым разговором об очевидно отвратительной погоде, понадобившимся, чтобы слуга добежал до актёров и оповестил их о высочайшей милости, пока носитель этой милости неспешно спотыкался на полутёмной лестнице, Суаньтун, в сопровождении Ятсена, главы города и его жены, оказался позади сцены.

- Заместитель Магистра инженерии, главного инженера-архитектора Министерства Зимы, директор, инженер-архитектор Суаньтун. Помощник инженера-архитектора, директор, инженер Ятсен. Глава города Сигин Ся Тай.

Пока слуга громко и с выражением озвучивал актёрам разницу между ними и господами в дорогих одеждах, Суаньтун, не забывая сохранять приличествующую ему маску всемогущего чиновника, изучал неказистую трупу.

- Благодаря гостеприимству господина Ся Тай, я имел сегодня удовольствие посетить ваше представление. Это не пустой комплимент от верного служащего Министерства Зимы, спустившегося с Рьёран в провинциальный город. Ваша игра, живая и яркая, поучительная история, рассказанная через неё, напоминают о том, что даже сегодняшнее ненастье сменится завтрашним солнечным утром, и вселили в наши сердца надежду и спокойствие. Столь хрупкие и ускользающие в наши тревожные времена. Господин Ся Тай справедливо указал на некоторые недостатки представления, однако я не могу не отметить высокое техническое мастерство. Думаю, в каждом городе или деревне, которые вы радуете своим присутствием, у зрителей захватывает дух от вида разгуливающего по сцене йома.

Подпись автора

Если подданные говорят, что их король добр - значит его царствование не удалось.

Внешний вид:
Вытянутый овал лица, разделённый чёткими линиями прямого носа и тонких губ; каштановые волосы, усы и борода безупречно уложены; умные карие глаза устремлены мимо собеседника.
Неизменно облачён в роскошные императорские одежды, которые стоят в 52 раза больше, чем обычный житель королевства Хан зарабатывает за всю жизнь.
Состояние:
Солнцелик
Хроника:
Бог - это Солнце. А Солнце - это Я.
Активные эпизоды:
На перекрёстке, рядом с деревом, через дорогу от святилища. Ибинь
Суаньтун на столько талантливый человек неиссякаемой инициативы и амбиций, что Министр Зимы королевства Хан никак не нарадуется и готов поделиться энергией пылкого чиновника с миром, отправив его куда угодно, лишь бы эти таланты, инициатива и амбиции были где-нибудь подальше от Рьёран в Лояне. Как результат, Суаньтун получает билет в столицу Сай для знакомства с научными практиками уже обретшего императора королевства. И казалось бы, при чём здесь опера и модные расцветки шёлка.

Мы были на краю Рьёран...
Пир во время чумы - стиль жизни столицы королевства Хан, до сих пор удерживающегося на плаву лишь благодаря прекрасной армии и балансу сил в правительстве, которое не мешает людям выживать. Но второе лицо королевства Сюн, принцесса Рахиль, прибывшая с визитом, обескуражена таким положением дел. А ещё принцесса хочет вина, экскурсию по ночной столице и магнитный камень на крышку ледника.

Ангел купил Chanel
Какое событие в жизни девушки может быть более ответственным, чем выбор нового платья? Никаких компромиссов, никаких сделок с совестью, только любовь с первого взгляда и веление сердца, воплощённые в шелках и драгоценных нитях. Особенно, если платьем будет заниматься человек, успевший узнать прекрасную девушку в нетривиальных обстоятельствах. Лучшие тусовки в Лояне, а лучшие платья для тусовок у Суаньтуна.

Сны за стеной из хризантем
Провинциальный театр - это непосредственная игра неумелых актёров, неловкие трюки, нестройная музыка и зрители, искренне радующиеся безыскусному развлечению. Суаньтун на подобном празднике жизни оказался исключительно по вине нерасторопности чиновников провинциального города и энтузиазму неунывающего Ятсена. И никто не предупреждал инженера-архитектора, что после всех мучений ему ещё придётся и близко общаться с местными "талантами".

Летние этюды эгалитаризма
Не смотря на то, что Канси закрыл собой главную вакансию королевства Хан всего несколько месяцев назад, новоизбранный Император убеждён, что полностью контролирует ситуацию. С самых юных лет созерцая бескомпромиссную схватку в многочисленных залах Рьёран, Суаньтун с самодовольным энтузиазмом принял повышение ставок. Вот только кирин убеждена, что у Императора и царедворцев нет времени на политику - надо спасать королевство. И в итоге создаёт политический же прецедент.

Короля делает свита
Император королевства Сай прибывает в столицу Хан с дипломатическим визитом. На повестке дня подписание кипы бумаг, на которые Канси возлагает большие надежды. Вот только захочет ли Ландзин, или хоть кто-нибудь из свиты обоих императоров, их оправдать?

Наименьшее зло следует почитать благом
Его Величество никогда не считал нужным уделять слишком много внимания своему кирину. Она избрала его на трон королевства Хан, выполнив своё предназначение, а дальнейшее её не касается. Однако не из того плода рибоку выросла Рисецу, чтобы придерживаться установленного кем-то статус-кво.

Цветок и десертная ложечка
Его Величество Император Канси празднует пятилетие своего блистательного правления. Пускай не всё население королевства почувствовало мудрость и заботу новой династии так, как рассчитывало, на вершине Рьёран в огромном банкетном зале всех всё устраивает. Ведь вина столько, что им можно наполнить океан Пустоты, а фейерверки достанут до самого Тентея.

Сон, вызванный полётом исоку вокруг плода рибоку
Морское путешествие - это очень успокаивающе. Что особенно ценно, учитывая плавание в два месяца длинной на празднование трёхсотлетия династии Эн. И вот, вы на огромном быстроходном судне, слушаете симфонию волн и ветра, обрамлённую пением моряков; высоко в небе кричат чайки, а глубоко в трюме корабля скребётся нечто зловещее... И речь не о тухлой капусте.

Для стариков нет королевства: Следуй за мной
Его Величество Император Канси - известный ценитель искусства. Прибыв в королевство Эн на трёхсотлетний юбилей династии, властитель западных земель не мог отказать себе в удовольствии с пристрастием оценить культурные достижения чужой страны. И, возможно, несколько увлёкся, блуждая по бесконечным залам незнакомых дворцов и широким аллеям тенистых парков. Однако, в своих поисках идеального произведения искусства, а главное - выхода из сложившегося положения, Канси оказался не один.

Wine and women and wonderful vices
Welcome to the cult of Dionysus

Вблизи актёры и весь их бесхитростный реквизит ожидаемо выглядели ещё более жалко, чем из ложи главы города. Не успевшие переодеться, с наполовину стёртым неровным гримом, не ожидавшие высоких гостей и невероятно перепуганные ими. Не начни Суаньтун свою речь столь благожелательно, кто-то непременно упал бы в обморок или застыл как вкопанный, словно перед ним явился кровожадный демон из древних легенд. Однако инженер-архитектор, облачённый в чёрные министерские одежды, выглядел не менее величественно; особенно на фоне бочкообразного главы города и худого Ятсена. Одного паренька всё же поразил столбняк оцепенения: в поклоне он склонился исключительно благодаря своим товарищам.

Выслушав неказистый подобострастный ответ, Суаньтун, уже объевшийся лестью за последние дни, с интересом посмотрел на того самого парня, которому понадобилась посторонняя помощь для поклона.

- Хорошая работа. Уверен, ему пришлось проявить немалую находчивость, дабы обойтись теми скромными средствами, что имеются в распоряжении труппы. Я, инженер-архитектор Министерства Зимы, почти поверил в происходящее. Стоит ли говорить о жителях Сигина в зале.

Успевший проснуться Ятсен без интереса и цели смотрел по сторонам, в то время как Ся Тай с невероятным любопытством изучал изъеденный молью плед, накрывавший один из скособоченных ящиков; жена главы города старательно морщила нос. Никто из сопровождающих Суаньтуна не понимал, от чего чиновник четвёртого ранга заинтересовался реквизитом бродячих артистов, особенно когда даже его жизнерадостный помощник был готов признать, что идея посетить провинциальный театр оказалась не самой лучшей. Например, оденься они попроще и напейся в городской таверне, вечер бы прошёл гораздо увлекательнее.

Представленный Суаньтуну парень высвободился от поразившего его ступора и набрался невесть из какого источника нахальной смелости, ответив на грани приличия. Наверное, юноша уже воображал, как на ближайший месяц станет центром внимания всей трупы. Получит больше риса у котла за ужином, а то и лишнюю монету при делёжке заработка. Шутка ли, привлечь внимание столичного чиновника. Однако актёру захотелось развить успех: воображая себя одним из многочисленных героев, которых он сыграл, юноша театрально позвал инженера-архитектора взглянуть на того самого демона, да ещё вместе с «чертежами». Естественно наедине. Бедный непризнанный творец демонстрирует всесильному чиновнику своё главное сокровище. Дальше романтичного простака должны обмануть, связать и бросить в темницу, в то время как коварный инженер-архитектор будет наслаждаться результатами гениального изобретения. Суаньтун лишь мысленно хмыкнул, в том числе представив себе, какие ничтожные каракули углём скрываются за громким словом «чертёж». Однако, мужчина и сам собирался рассмотреть тряпичное чудовище вблизи. Как знать, может и нет никакой техники, граничащей с магией, а во всём виноват спёртый воздух в зале и запах мокрой потной одежды бедноты.

- Господин Ся Тай, не смею более отвлекать вас от городских забот. Был рад провести вечер с вами и вашей женой. – Инженер-архитектор и глава города обменялись пустыми любезностями. Грузный и всё ещё озадаченный хозяин Сигина удалился вместе со своей ужасно пахнущей женой. – Ятсен, проследи чтобы сегодня у актёров был сытный ужин. Я пока познакомлюсь с демоном.

Суаньтун проследовал за своим провожатым, аккуратно переступая по деревянным мосткам, проложенный между телегами, навесами и пристройками театра. Не смотря на сложное одеяние, чиновник обладал определённой сноровкой, полученной при инспекции строек, однако пройти и не наступить в грязь оказалось не так уж и просто. Занятый той частью окружающего мира, что находилась у него под ногами, мужчина не заметил, как очутился в глухом тупике с противоположной стороны театра. Резкие и возмутительные слова парня отвлекли Суаньтуна от очередной лужи. Вот только инженер-архитектор не успел ни оскорбиться, ни подумать об очередном неуместном проявлении театральности.

Юноша, облачённый – да Тентей ведает, во что он был одет, в какое-то перештопанное цветастое рваньё – в мгновение ока как будто вывернулся наизнанку, разрывая лохмотья, кожу, мышцы, цепляя окружающие предметы и заполняя бесформенной мерзостной массой всё пространство. Как будто сундук вещей прабабки сожрал человека, а теперь выплёвывал из себя всё содержимое: тряпки, платки, исподнее и плохо пережёванные куски мяса. Тварь росла и ширилась, словно втягивала в себя валявшийся повсюду хлам и использовала его для себя. Наконец, здоровенная фантасмагорическая тварь представала во всём своём противоестественном демоническом великолепии перед ошеломлённым Суаньтуном. Создание было столь нелепо и ужасно, что им можно было бы восхититься. А всё произошедшее казалось настолько невероятным, что вряд ли хоть в одной пьесе отыщется подобный сюжет. Только мужчине было не до театральных пассов.

На застывшего Суаньтуна смотрели древние глаза могущественной твари. Только это был не взгляд бафуку, пустой и бездонный, лишённый какого-либо желания, кроме поиска пищи. То был взор мыслящего создания. Ничуть не уступавшего в разуме инженеру-архитектору. Взор создания, видевшего все эпохи мира. И по своей прихоти решившего поиграть в человека с другими людьми.

- Слишком. – Сиплым голосом выдавил Суаньтун. У мужчины хватило сил лишь на одно слово да на то, чтобы на два шага отступить от гротескного порождения демонической силы. Бежать? Кричать? – Что ты хочешь?

Чудовище хочет что-то получить от чиновника? Или же просто наслаждается безнаказанностью, развлекаясь в самом центре провинциального городка? Просто любит убивать и жрать своих жертв, когда до слуха доносится весёлый и беззаботный гомон их соплеменников?

Подпись автора

Если подданные говорят, что их король добр - значит его царствование не удалось.

Внешний вид:
Вытянутый овал лица, разделённый чёткими линиями прямого носа и тонких губ; каштановые волосы, усы и борода безупречно уложены; умные карие глаза устремлены мимо собеседника.
Неизменно облачён в роскошные императорские одежды, которые стоят в 52 раза больше, чем обычный житель королевства Хан зарабатывает за всю жизнь.
Состояние:
Солнцелик
Хроника:
Бог - это Солнце. А Солнце - это Я.
Активные эпизоды:
На перекрёстке, рядом с деревом, через дорогу от святилища. Ибинь
Суаньтун на столько талантливый человек неиссякаемой инициативы и амбиций, что Министр Зимы королевства Хан никак не нарадуется и готов поделиться энергией пылкого чиновника с миром, отправив его куда угодно, лишь бы эти таланты, инициатива и амбиции были где-нибудь подальше от Рьёран в Лояне. Как результат, Суаньтун получает билет в столицу Сай для знакомства с научными практиками уже обретшего императора королевства. И казалось бы, при чём здесь опера и модные расцветки шёлка.

Мы были на краю Рьёран...
Пир во время чумы - стиль жизни столицы королевства Хан, до сих пор удерживающегося на плаву лишь благодаря прекрасной армии и балансу сил в правительстве, которое не мешает людям выживать. Но второе лицо королевства Сюн, принцесса Рахиль, прибывшая с визитом, обескуражена таким положением дел. А ещё принцесса хочет вина, экскурсию по ночной столице и магнитный камень на крышку ледника.

Ангел купил Chanel
Какое событие в жизни девушки может быть более ответственным, чем выбор нового платья? Никаких компромиссов, никаких сделок с совестью, только любовь с первого взгляда и веление сердца, воплощённые в шелках и драгоценных нитях. Особенно, если платьем будет заниматься человек, успевший узнать прекрасную девушку в нетривиальных обстоятельствах. Лучшие тусовки в Лояне, а лучшие платья для тусовок у Суаньтуна.

Сны за стеной из хризантем
Провинциальный театр - это непосредственная игра неумелых актёров, неловкие трюки, нестройная музыка и зрители, искренне радующиеся безыскусному развлечению. Суаньтун на подобном празднике жизни оказался исключительно по вине нерасторопности чиновников провинциального города и энтузиазму неунывающего Ятсена. И никто не предупреждал инженера-архитектора, что после всех мучений ему ещё придётся и близко общаться с местными "талантами".

Летние этюды эгалитаризма
Не смотря на то, что Канси закрыл собой главную вакансию королевства Хан всего несколько месяцев назад, новоизбранный Император убеждён, что полностью контролирует ситуацию. С самых юных лет созерцая бескомпромиссную схватку в многочисленных залах Рьёран, Суаньтун с самодовольным энтузиазмом принял повышение ставок. Вот только кирин убеждена, что у Императора и царедворцев нет времени на политику - надо спасать королевство. И в итоге создаёт политический же прецедент.

Короля делает свита
Император королевства Сай прибывает в столицу Хан с дипломатическим визитом. На повестке дня подписание кипы бумаг, на которые Канси возлагает большие надежды. Вот только захочет ли Ландзин, или хоть кто-нибудь из свиты обоих императоров, их оправдать?

Наименьшее зло следует почитать благом
Его Величество никогда не считал нужным уделять слишком много внимания своему кирину. Она избрала его на трон королевства Хан, выполнив своё предназначение, а дальнейшее её не касается. Однако не из того плода рибоку выросла Рисецу, чтобы придерживаться установленного кем-то статус-кво.

Цветок и десертная ложечка
Его Величество Император Канси празднует пятилетие своего блистательного правления. Пускай не всё население королевства почувствовало мудрость и заботу новой династии так, как рассчитывало, на вершине Рьёран в огромном банкетном зале всех всё устраивает. Ведь вина столько, что им можно наполнить океан Пустоты, а фейерверки достанут до самого Тентея.

Сон, вызванный полётом исоку вокруг плода рибоку
Морское путешествие - это очень успокаивающе. Что особенно ценно, учитывая плавание в два месяца длинной на празднование трёхсотлетия династии Эн. И вот, вы на огромном быстроходном судне, слушаете симфонию волн и ветра, обрамлённую пением моряков; высоко в небе кричат чайки, а глубоко в трюме корабля скребётся нечто зловещее... И речь не о тухлой капусте.

Для стариков нет королевства: Следуй за мной
Его Величество Император Канси - известный ценитель искусства. Прибыв в королевство Эн на трёхсотлетний юбилей династии, властитель западных земель не мог отказать себе в удовольствии с пристрастием оценить культурные достижения чужой страны. И, возможно, несколько увлёкся, блуждая по бесконечным залам незнакомых дворцов и широким аллеям тенистых парков. Однако, в своих поисках идеального произведения искусства, а главное - выхода из сложившегося положения, Канси оказался не один.

Wine and women and wonderful vices
Welcome to the cult of Dionysus